Хулиган Сергей Гармаш не ощущает себя на 60

1 сентября поздравление принимает актер Сергей Гармаш — как его называют зрители, «правильный русский мужик с твердым характером». Он родился в обычной украинской семье рабочих, но выдающийся талант и фантастическая трудоспособность привели его к сотне сложных и разноплановых ролей в художественных фильмах, телесериалах и, конечно, на сцене театра «Современник».

Никто так и не знает, как он это делает на сцене или на экране. Один из самых закрытых артистов. Известно лишь, что он с детства не собирался быть актером.

«Мечты у меня такой не было. Это была какая-то такая случайность, которой я благодарен всю свою жизнь. Есть такое выражение: „Кто верит в случай, тот верит в Бога“, — признается народный артист России Сергей Гармаш.

Осенью выходит картина „Два билета домой“. Главная роль и идея – Сергей Гармаш, режиссер — Дмитрий Месхиев.

»Я ему сразу сказал: давай вместе писать сценарий, а там видно будет", — вспоминает Месхиев.

«Я говорю, что никогда в жизни не писал. Он говорит: пиши! И заставил меня писать, — рассказал Гармаш. — Почему Дмитрий Месхиев? Потому что у нас с ним к этому моменту за плечами была немалая история: человеческих взаимоотношений, и взаимоотношений в кино. У нас не один совместный фильм».

«Механическая сюита», где он играл одну из самых, из главных ролей. «Мы сдружились, наверное, в один день», — признается актер.

«Он настолько невероятно гибок и органичен, что иногда я с удивлением, глядя как он работает, думал, как же он это делает?! Где ключ? Где, в каком месте перестает быть Гармашом и становится моим персонажем? Это очень большое мастерство и дарование, — уверен режиссер Никита Михалков. — Работая с ним на „12“, на „Утомленных солнцем-2“, я испытывал огромную радость и восхищение. Думаю, что он как большой артист скрывает свою кухню актерскую. Он не „Акте Актерыч“. Он не артист в понимании актерском, который все время что-то показывает. Он настолько внутри дорожит своей кухней, своим интимным движением по роли, что мы не видим этого процесса».

Разный, а вернее неодинаковый. Купец Лопахин в постановке «Вишневый сад» в «Современнике», поэт Бездомный в «Мастере и Маргарите», Василий Осипович Соборевский в картине Балабанова «Морфий». Зек Молог в «Беспределе». Таинственный и опасный Зима в «Охоте на пиранью». Одинокий отставной военный Иван в «Любовнике».

«Он яркий, живой. Он — человек, безумно любопытный ко всему новому. Не ленивый. Он читает книжки, смотрит фильмы, во все вникает. Он иногда обманчиво простоватый. Образ такого человека-работяги, человека из подворотни – это не совсем Гармаш. На самом деле он — интеллектуал, умница с потрясающим чувством юмора», — отметил режиссер Валерий Тодоровский.

Он – свой, считает актриса Елена Яковлева, которая многие годы знает Грамаша по «Современнику». Она вспоминает ремонт в театральном общежитии: «Он сошел со стремянки весь в этой краске, посмотрел и сказал: все, лучше не будет».

До этого он был и следователем советским в «Знатоках», следователем НКВД «Чонкине», послевоенным — в сериале «Пепел». И вдруг — ленинградский преподаватель с роковой судьбой в многосерийной драме «Ленинград-46».

«Он был совсем неизвестный. Но эту встречу я запомнил на всю жизнь. Потому что с этой встречи началась моя дружба с ним. И как-то вот мы в кино уже почти 30 лет вместе. Я воспринимаю его как и друга и старшего товарища, человека, к мнению которого я безусловно прислушиваюсь. Он говорит странно — то ли шутит, то ли ругается. Какие-то вещи в профессии я от него принял, они повлияли на меня, — подчеркнул актер, режиссер Федор Бондарчук. – Его шутки и дерзкие фразы со времени съемок „Сталинграда“ как-то удивительным образом сформировали меня как кинематографиста. А в кино очень хочется уехать с ним надолго и поговорить за жизнь, за искусство».

«Просыпаясь сегодня, я этой цифры в себе не ощущаю, потому что мне не хочется ее ощущать. И я не хочу как бы сам себя обмануть, я просто ощущаю в себе еще достаточно сил и легкомыслия. Наверное, достаточно хулиганства для того, чтобы не очень соответствовать этой дате. Я не очень ощущаю вообще этого слова — „юбилей“, — признался Сергей Гармаш.